Драматические произведения. Мемуары - Страница 179

179

Я, нижеподписавшийся, поверенный в делах его величества апостолического короля Венгрии и Богемии, имею честь обратиться к г-ну секретарю Фажелю и прошу его соблаговолить довести до сведения И. В. П., что оружие, находящееся в настоящее время в порту Тервер, в Зеландии, было продано королевским артиллерийским ведомством Нидерландам, дому «Жан Ози и сын», в Роттердаме, на особо оговорённом условии, что вышеупомянутое оружие будет вывезено в Индию, в чём правительству будет дано подтверждение. Это условие не только не было выполнено, но оказалось с лёгкостью обойдённым в ущерб интересам его величества с помощью соглашений о перепродаже, заключённых с различными покупщиками.

Отсюда вытекает очевидное право апостолического короля востребовать свою собственность в связи с невыполнением упомянутого условия, на чём и основываются не оставляющие сомнения распоряжения, в силу которых нижеподписавшийся уполномочен просить вмешательства и проявления власти И. В. П., чтобы на вывоз этого оружия ни под каким предлогом не было дано разрешения.

(Слышите вы это, мой изобличитель: ни под каким предлогом? Кажется, всё вам объяснено?)

«Генеральные штаты согласятся, вне всяких сомнений, на эту справедливую меру с том большей готовностью, что от них в их мудрости не укроется, по каким сложным причинам верховное правительство настаивает на высказанном условии, смысл которого слишком оправдывается обстоятельствами, возникшими впоследствии, чтобы от него отказаться.

(А это вы слышите, Лекуантр? Понимаете вы теперь, до какой степени злоупотребил вашим доверием газетчик Лебрен?)

Итак, г-н Буоль, от имени императора, выразил, как вы только что прочли, претензию на эти ружья; доказательства этого г-н Лебрен, который всё ещё прикидывается неосведомлённым, получил уже полгода тому назад; это — нота г-на Буоля от 5 июня 1792 года; наша жалоба от 12-го, направленная г-ном де Мольдом Генеральным штатам в ответ на ноту г-на Буоля вместе с настоятельной нотой нашего посла; наконец, ответ И. В. П. от 26 числа того же месяца; все вышеупомянутые документы были вручены Лебрену, тогда управляющему делами ведомства, г-ном Шамбонасом, а впоследствии, когда г-н Лебрен стал министром, и мною самим.

И угодливые голландцы (по своей политической уступчивости) нашли претензии г-на Буоля столь основательными, что наложили арест на оружие! Точно Голландия, которой я выплатил все пошлины за это оружие, находившееся там лишь транзитом, была обязана угождать этому Буолю, притесняя француза, чтобы понравиться его очаровательному величеству, вне всяких сомнений, весьма императорскому, но отнюдь не владельцу оружия!

Вы видели, что И. В. П. в своём ответе от 26 июня на нашу жалобу от 10-го, в которой мы громогласно требовали разрешения на изъятие оружия, заявили, что владельцы (то есть я) сами отказались от его вывоза. Затем, поскольку эти истинные владельцы почтительно настаивали перед ними на том, что никогда не утверждали подобной несусветной чуши ни письменно, ни устно, наши высокомощные сановники не удостоили их вовсе ответа, изящно покуривая свои трубки и продолжая держать мои ружья.

Правда, они добавили в своём ответе от 26 июня (обратите на это внимание), что сии негоцианты (опять-таки я) вправе распоряжаться по своему усмотрению девятьюстами двадцатью двумя ящиками, двадцатью семью кадками (бочками) ружей и штыков внутри Республики, поскольку на ввоз оружия не существует ограничений при условии уплаты соответствующих пошлин, а пошлины были внесены. (Внесены мною, г-н Лекуантр! Внесены мною, г-н Лебрен!) Не будем терять из виду нить рассуждений голландцев: они неподражаемы.

Голландцы разрешают мне продать моё оружие внутри страны, поскольку я внёс пошлины. Но какие пошлины я оплатил? Транзитные. Полюбуйтесь, как сходятся концы с концами! Раз я оплатил пошлины, которые называются проездными, то есть сбором за въезд и выезд, они запирают мои ружья на замок! (Да пребудет господне благословение на политиках с их неопровержимыми доводами!) И вот такой пищей потчуют мой разум на протяжении девяти прискорбных месяцев — что в Голландии, что в Париже! Голландцы! Буоль и Лебрен! Все вы одним миром мазаны!

Заметьте также, что эти Штаты, друзья императора Франца, дали мне разрешение (которого я вовсе не просил) на продажу ружей в Европе нашим врагам, добивавшимся их любой ценой (если мне это будет угодно, — говорят они!), несмотря на то, что император, их друг, потребовал от голландца же, чтобы это оружие было отправлено в Сан-Доминго, взяв с него в качестве гарантии этого пятьдесят тысяч флоринов, и несмотря на то, что сами И. В. П. потребовали с нас в апреле залога в размере трёхкратной стоимости этого оружия в подкрепление уже данного обеспечения. Пустяки, об этом уже забыли! Французские солдаты! Все средства были хороши, только бы эти ружья не достались вам! А наши вероломные министры, водя за нос Лекуантра и предавая дело огласке, позволяют врагу выиграть эту партию с помощью вашего ноябрьского декрета.

Увы! Наши голландские высокомощные господа не сочли нас людьми, заслуживающими, чтобы в разговоре с нами дать себе труд доказывать свою правоту! Оскорбительное глумление, о котором отлично осведомлён Лебрен! И ведь это над вашим послом, о французы, так надругались, ибо он поддержал мою жалобу от лица французской нации собственноручной весьма решительной запиской. Но должно ли это удивлять меня, если парижский министр надругался над ним ещё пуще, чем гаагские чиновники!

179